Наталья ХАРАКОЗ
ЗИМОЙ СОРОК ТРЕТЬЕГО
(Отрывок из повести «Анютины письма»)
…Ох, и суровые
стояли в ту пору зимы! Наметет, бывало, метелица сугробы по самую крышу,
морозца в дом подпустит, окна выстудит - не согреться. А на дворе солнышко с
неба светит ясно, речка к себе манит, снег скрипит. Резвись, детвора, на
коньках – санках катайся, зиме радуйся. Да где там? Горе с красой разве
водится?
Второй год в городе немцы. В домах
расселились, танки под окна понаставили да ветками их укрыли. Чтобы наши с
самолетов, сверху их не заметили. А, уж
какие порядки завели! Чуть что не по-ихнему – и старому, и малому не
сдобровать.
У входа в городской сквер, где раньше играл духовой
оркестр, теперь скрипела тяжелая виселица, на аллеях чернели деревянные кресты
с касками, которые глухо стучали под порывами ветра. Запорошенные снегом тела
повешенных, мрачные кресты и голодные крики ворон леденили душу
Хуже других на
их улице жилось Анюте с тремя детьми
маленькими. Муж ее Василий, как немец на нас пошел, твердо молвил:
- Я, Анюта, на
фронт пойду!
Немцы облюбовали лучшую комнату ее дома –
залу. Истоптав грязными сапогами полы, они без конца дудели на своей гармошке,
горланили, пили. Так под их хмельное
веселье и ложилась Анюта спать с детьми в маленькой комнате с окном, смотревшим
в глухой проулок, в котором росла летом буйная крапива. Так денно и нощно рядом
с врагом, будто не у себя дома – на чужбине жили.
А уж чем кормились, во что одевались и чем
согревались, про то и не скажешь. Макуха, вся сплошь из черной подсолнечной
шелухи с редкими, худыми зернами, твердая, как гранит, что изредка перепадала из
соседней маслобойие, была настоящим лакомством.
…За несколько
дней до Нового, сорок третьего года немцы, поселившись в Анютином доме,
получили из дома праздничные посылки. А наутро младшие Соня и Оксана тайком
пробрались в залу. Там они увидели настоящее чудо! Среди тарелок и бутылок
возвышались искусственные елочки со свечами и игрушками. Такая красота и во сне
не явится, а тут – диво дивное рядом – только руку протяни! Боязливо
оглядываясь, дети приблизились к столу. И тут их восторженные взгляды сошлись
на двух плитках шоколада в яркой обертке. Смеялись, подмигивая елочки, манили
своей неживой красотой. Но то, что лежало рядом с ними, будоражило забытыми
ощущениями сильнее, настойчивее.
Оксана протянула
руку над столом. Одна из елочек, крайняя, закачалась, зазвенела и упала бы на
пол, если бы в комнату поспешно не вошла мать.
- Не тронь,
Оксана, не трогайте ничего, дети, - испуганно заметалась Анюта, уводя детей.
Больше всех
огорчилась маленькая Оксанка. Ей так хотелось есть! А тут шоколад! Девочка
нехотя шла за мамой и терла худенькими кулачками глаза.
Анюта была
уверена, что она ничего не возьмет даже для оголодавших детей. А вот за них
боялась: смогут ли устоять? Еще утром, прибирая в зале и увидев все эти
соблазны, она оберегала девочек. И все же, занятая стиркой, не уследила. Что бы стало с ними,
если бы она не хватилась вовремя детей, женщине страшно было подумать…
И надо было жить
дальше в этом холодном и чужом мире…