Мемуары
Анатолий НИКОЛИН
«СЛЕДЫ НА ПЕСКЕ»
Литературные воспоминания
(Продолжение. Начало 14 ноября)
11
Большим событием – таким, что я до сих пор помню его хорошо – стала встреча и знакомство в «Молодом современнике» с журналистом Николаем Сальковым. Николай - дальний родственник известного в прошлом футболиста, а потом тренера донецкого «Шахтера» Владимира Салькова, в конце 60-х некоторое время тренировавшего мариупольский «Металлург».
Мне было семнадцать лет, а Николаю двадцать семь. Мы быстро подружились, он оказался интереснейшим и многоопытным человеком.
В Мариуполь, в газету «Приазовский рабочий» Николая перевели из донецкой областной газеты «Комсомолец Донбасса», одной из лучших молодежных газет Советского Союза. Очерками и репортажами журналистов «КД» мы зачитывались, как высокохудожественными произведениями. Благодаря знакомству с Николаем и его рассказам о журналистах и журналистской профессии я принял твердое решение стать журналистом. Мне казалось, что журналистика наилучшим образом подготовит меня к писательской деятельности, я еще не понимал, что это разные профессии. Передо мной стоял пример Хемингуэя, успешно соединившего журналистский стиль с опытами в художественной прозе. И Хуана Гойтисоло, испанского писателя, всю жизнь совмещавшего эти профессии. Произведения того и другого меня восхищали, и я был уверен, что нахожусь на правильном пути. Уверенности добавляло и дружеское покровительство Николая. Он только что получил новенькую квартиру в районе проспекта Нахимова и по вечерам писал роман. Помню его жену, полную, хлопотливую женщину в очках, и маленького сына, кажется, его звали Сережей. Часто бывал у них дома, у Николая дом всегда был полон гостей. Помню художника Леню Гади, лохматого и безалаберного, молодых журналистов из газеты «Моряк», пропахших рыбой и пивом.
За чаем или сухим вином Николай рассказывал забавные истории. О вездесущих и находчивых донецких журналистах и своих друзьях, донбасских поэтах Николае Анциферове и Иосифе Курлате, оба публиковались в газете «Комсомолец Донбасса». Анциферов, бывший донецкий шахтер, после Литературного института обосновался в Москве, а Курлат работал в Донецке.
В Лито со смехом повторяли знаменитую, прославившую его на весь Союз фразу Анциферова из стихотворения о проходчиках: «Я работаю как вельможа, я работаю только лежа…»
Курлат выглядел скромнее, но и у него были литературные удачи. Николай помнил его стихи наизусть, восхищался ими и всячески нахваливал. Они мне казались профессиональными, но несколько приземленными, обращенными к миру внешнему, а не внутреннему. Я помалкивал, не желая нарушать теплую атмосферу воспоминаний, видел, что Николай любит его стихи, и ему приятно рассказывать о друге. Они перезванивались, и я был в курсе всех его дел.
Вскоре мои жизненные обстоятельства изменились, и я забыл и Николая, и Курлата, и все, что связывало меня с прошлым.
Возникло вновь это имя – Иосиф Курлат - совсем недавно, в 2016 году. И выплыло оно словно из другой жизни. Московский литературно-художественный альманах «Особняк» опубликовал подборку его стихов и очерк жизни и творчества. Знакомая писательница из Штутгарта, Инна Иохвидович, автор «Особняка» и подруга редактора, дала мне ее электронный адрес.
И я отправил запрос.
«Уважаемая Надежда Бахолдина!
Благодарю Вас за подборку материалов о донецком поэте Иосифе Курлате. Был немало удивлен Вашей осведомленностью и желанием о нем рассказать. Для Донбасса Иосиф Курлат значит приблизительно то же, что для Харькова – Борис Чичибабин. В годы моей литературной юности его имя было у всех на слуху. Я не был с ним знаком, но мои друзья хорошо его знали и дружили с ним. Потом, как это нередко бывает, его стали забывать. И, честно говоря, я не ожидал, что кто-то его сегодня вспомнит. А ведь поэт он хороший! Хотелось бы знать, кто инициатор публикации. Кто вспомнил его и напомнил о нем?»
Вскоре пришел ответ от Н. Бахолдиной.
«Анатолий, добрый день!
О Курлате мне рассказала поэт Татьяна Литвинова, и мне захотелось сделать о нем публикацию. Так сложилась – очень быстро, почти мгновенно – эта подборка его памяти. В следующем номере альманаха я продолжу публиковать отрывки из его романа «Казнить Нельзя Помиловать» (воспоминания о Литинституте) и, возможно, найдутся люди, которые могли бы о нем рассказать. Предполагаю, что к его девяностолетию это сделать просто необходимо.
Спасибо за добрые слова, рада Вашему письму.
С уважением, Надежда».
Я читал в альманахе его стихи, вспоминал дружбу с Н. Сальковым, его рассказы о Курлате и думал, как быстротечно время. Стихи Курлата, хоть и хорошие, производили впечатление вышедшей из моды одежды. Опрятные, чистые и - безнадежно вчерашние.
До боли хочется в село,
Где искренни и так правдивы
Собаки, брешущие зло,
И добрые над речкой ивы.
Как птица, я гнездо совью
Под крышей, над окном раскосым,
И буду верить муравью,
Жукам, лягушкам и стрекозам.
Простую буду жизнь вести
В пределах старенького сада,
А больше, Господи прости,
Мне ничего уже не надо.
Или вот такие.
Счастья удосужился такого,
Отпустил мне Бог, видать, грехи,
Самого я слушал Смелякова,
Для меня читавшего стихи.
Было тихо, чисто и морозно,
Дачи пахли дымом и золой,
В Переделкине скрипели сосны,
Первый снег кружился над землей.
И ушел я, натянув штиблеты,
Мир людей транжирил, словно мот,
И такие жили в нем поэты:
Станешь думать – оторопь берет.
О Переделкине поэт рассказал и в романе «Казнить Нельзя Помиловать» Курлат, Анциферов и их однокурсник по Литературному институту Юрий Панкратов приехали зимой на дачу к Борису Пастернаку, чтобы пригласить его выступить с чтением стихов перед студентами. Седой ежик, каменные скулы и длинный до пят халат делали Бориса Леонидовича похожим на боксера или тренера по боксу (сравнение И. Курлата). И еще запомнилось из текста: Пастернак предложил гостям в прихожей: «Снимайте свои шинеля и вешайте сюда…»
Выступать перед студентами он отказался: стихов сейчас не пишу, всецело занят романом - он писал тогда »Доктора Живаго». А вот послушать молодых поэтов был непрочь.
Донбассовцы читать стихи не захотели, постеснялись. Толкнули в бок Панкратова – «читай ты!». Тот и читал за всех…
Потом еще были воспоминания о Белле Ахмадулиной, Евгении Евтушенко, - о тех, кого называют шестидесятниками. К их числу относится и хороший донецкий поэт Иосиф Курлат…
(Продолжение следует)